я не премия оскар. я не даюсь.
При всех изученных хрониках столетий, мы надеемся попасть в десятку со своими среднестатистическими способностями.. Детка, я безумно зла: во мне поэтапно убили неплохую журналистку, талантливого ветеринара и светлого хирурга, оставив на хлебные корки с икрой посредственного юриста, от которого всю мою подноготную воротит. Пол года учений о том, как можно обойти закон, и зеркало до удивление не совпадает с изнанкой. Сижу на чужом подоконнике в прокуренной комнате и заливаю горло с песком вином, а ты корчишь из себя рыцаря, сражающегося либо с таблетками, либо с пустыми бутылками.
Радость моя, я ненавижу наш факультет. Артхашастру читаем только мы, а мировая классика общедоступна и вызывает всеобщее восхищение. Нет, нам не будут завидовать, ибо нет у нас таланта. Забудь это слово. Есть только работоспособность, целеустремленность и непробивное желание, требующее исполнение. В любом случае, ни то, ни другое мне не грозит.
Я не волнуюсь только тогда, когда ты говоришь, стоя на подоконнике, что мы уплывем из Вероны. Вытечем какой-нибудь девочке в стакан из крана. Милый, боюсь тебя расстроить, но наша повесть не будет трогать до слез: там ни морей, ни речек, а значит, не будет совместной борьбы за идею просвещенного алкоголизма. Шекспира удачно запомнили. Томаса Кида, Джона Лили на пару с Марло знать не знают.
Ты льешь мне вино на запястье. Это приобретает размах гамлетовской трагедии. Я пять тысяч раз повторила по слогам и прописала печатными буквами. Время разорвалось в области межсезонья, и вряд ли это кто-то чувствует. У меня больные виски, заломленные новыми идеями, пропущенными в шестнадцатом веке.
Ромео&Джульетта. Удивительная способность тринадцатилетнего возраста, просуществовавшая четыре дня. А разве надо было больше? Я ни капли не грущу, просто не умею, а последние сорок шесть минут думаю. В семь лет я была искренней, в десять могла искренне любить, в пятнадцать стала искренней с теми, кого люблю, в семнадцать могу искренне признаться, что у меня нет свободной доверительности в наличии.
Тематика не меняется, а ведь есть вещи и посильнее. Ты либо побеждаешь, либо не будешь этого делать Милая, я не дам тебе сломаться.
Выписалась, кажется.
Радость моя, я ненавижу наш факультет. Артхашастру читаем только мы, а мировая классика общедоступна и вызывает всеобщее восхищение. Нет, нам не будут завидовать, ибо нет у нас таланта. Забудь это слово. Есть только работоспособность, целеустремленность и непробивное желание, требующее исполнение. В любом случае, ни то, ни другое мне не грозит.
Я не волнуюсь только тогда, когда ты говоришь, стоя на подоконнике, что мы уплывем из Вероны. Вытечем какой-нибудь девочке в стакан из крана. Милый, боюсь тебя расстроить, но наша повесть не будет трогать до слез: там ни морей, ни речек, а значит, не будет совместной борьбы за идею просвещенного алкоголизма. Шекспира удачно запомнили. Томаса Кида, Джона Лили на пару с Марло знать не знают.
Ты льешь мне вино на запястье. Это приобретает размах гамлетовской трагедии. Я пять тысяч раз повторила по слогам и прописала печатными буквами. Время разорвалось в области межсезонья, и вряд ли это кто-то чувствует. У меня больные виски, заломленные новыми идеями, пропущенными в шестнадцатом веке.
Ромео&Джульетта. Удивительная способность тринадцатилетнего возраста, просуществовавшая четыре дня. А разве надо было больше? Я ни капли не грущу, просто не умею, а последние сорок шесть минут думаю. В семь лет я была искренней, в десять могла искренне любить, в пятнадцать стала искренней с теми, кого люблю, в семнадцать могу искренне признаться, что у меня нет свободной доверительности в наличии.
Тематика не меняется, а ведь есть вещи и посильнее. Ты либо побеждаешь, либо не будешь этого делать Милая, я не дам тебе сломаться.
Выписалась, кажется.
-
-
17.05.2007 в 22:20простите.
-
-
18.05.2007 в 21:04-
-
19.05.2007 в 00:02