я не премия оскар. я не даюсь.
Вдохновение приходит ко мне в гости как раз перед первой парой. Посещаемость неизбежно падает.
Я очень люблю свой институт за его жестокие нравы. Детки уже играют в грязную политику и черный пиар. Международники- это не от Бога, это с детства. Маленькие девочки и мальчики понимают, вокруг кого крутиться солнце, и делают все для того, чтобы вокруг них вертелся весь мир.
Студенчество пахнет вчерашними сигаретами. Со временем ничего не происходит и уж тем более ничего не меняется. Только место, где ты выворачиваешь свои мозги на изнанку, придумывая самокопательные вопросы, чтобы потом облить себя своим нецензурным самоуничижением и со спокойной душой идти покорять мир дальше. Еще бы, если я такая, то какие же они.
Никакие. Мы все никакие. Профессор- светило, ты- идиот. Профессор будет вдалбливать твоим детям, что они идиоты, а ты искать свой багаж в Нью-Йорке, который улетел в Македонию. Отличная страна, кажется. Даже замечательная. Кожаные чемоданы лучше знают, куда лететь. Профессор знает все, ты не будешь знать, где искать свой чемодан. Так какой смысл сидеть на лекции выводя бисерным почерком то, что тебе и так известно. Ты- идиотка. Тчк.
А этот мальчик, с птицами-синицами в глазах очень хорошей. Заставляет быть лучше и бросить курить. Сам бросает Москву и уезжает домой. Будь у меня сила воли, я бы тоже бросила мальчика. Но эти синицы все портят. По жизни.
Зато у меня есть сигареты и три зажигалки: красненькая, фиолетовая и желтая. Изобретателю последних незаслуженно не дали ни одной премии мира. А ведь этот малый сделал жизнь такой яркой.
Каблуки, строгие костюмы, приличные повадки. Делая юриста (международника), меня потеряли. Теперь джинсы смотрятся как детство, а рыжие волосы как ребячество.
Разговаривая с посторонними в курилке, я играю в молчанку с родными.
Меняться трудно. Даже если тебя меняют.
Вчера не было. Его я тоже придумала.
Я очень люблю свой институт за его жестокие нравы. Детки уже играют в грязную политику и черный пиар. Международники- это не от Бога, это с детства. Маленькие девочки и мальчики понимают, вокруг кого крутиться солнце, и делают все для того, чтобы вокруг них вертелся весь мир.
Студенчество пахнет вчерашними сигаретами. Со временем ничего не происходит и уж тем более ничего не меняется. Только место, где ты выворачиваешь свои мозги на изнанку, придумывая самокопательные вопросы, чтобы потом облить себя своим нецензурным самоуничижением и со спокойной душой идти покорять мир дальше. Еще бы, если я такая, то какие же они.
Никакие. Мы все никакие. Профессор- светило, ты- идиот. Профессор будет вдалбливать твоим детям, что они идиоты, а ты искать свой багаж в Нью-Йорке, который улетел в Македонию. Отличная страна, кажется. Даже замечательная. Кожаные чемоданы лучше знают, куда лететь. Профессор знает все, ты не будешь знать, где искать свой чемодан. Так какой смысл сидеть на лекции выводя бисерным почерком то, что тебе и так известно. Ты- идиотка. Тчк.
А этот мальчик, с птицами-синицами в глазах очень хорошей. Заставляет быть лучше и бросить курить. Сам бросает Москву и уезжает домой. Будь у меня сила воли, я бы тоже бросила мальчика. Но эти синицы все портят. По жизни.
Зато у меня есть сигареты и три зажигалки: красненькая, фиолетовая и желтая. Изобретателю последних незаслуженно не дали ни одной премии мира. А ведь этот малый сделал жизнь такой яркой.
Каблуки, строгие костюмы, приличные повадки. Делая юриста (международника), меня потеряли. Теперь джинсы смотрятся как детство, а рыжие волосы как ребячество.
Разговаривая с посторонними в курилке, я играю в молчанку с родными.
Меняться трудно. Даже если тебя меняют.
Вчера не было. Его я тоже придумала.