[bruklin]

В мире, погрязшем в товарно-денежных отношениях, люди не терпят потребительского отношения (звучит так же, как деревянное дерево, но ведь дерево не железное?).


В ссорах на слова не делаются скидки.

У меня отобрали мою маленькую любовь. Все началось именно с этого момента: когда я поняла, что моя маленькая любовь отбирается. Сначала мне хотелось нервно смеяться, потом плакать, а под конец я поняла, что раз так, то моими остатками можно вольготно швыряться. То есть выкидывать.


Отговорки бывают в детстве. Потом они становятся объективными причинами. Иными словами, кидаться совсем не получалось. Зато любовь отобрали.


Даже не любовь- так, мальчик. Но как-то все равно. При лучших раскладах ничего бы не получилось. Потаскались бы друг за другом и сломались. Личностные натуры при смешении боятся потеряться, но никогда не боятся терять. Что ни говори, время дороже.


Болезненные разговоры дошли до бессонных ночей. Мне чужого не надо, мне хочется обособленного. Посылаясь к черту, не надо возвращаться ко мне. Ни один человек не заслуживает быть невменяемым по чужой участи.


И это когда закрываешь лицо ладошками, и плохо представляешь, куда теперь двигаться. Сигареты противны, окружающее не поэзия, осень жестоко ненавистна, чай остается пятнами на плитке.


Депрессия, повышенное раздражение вместе с истерией и скукой. Как жаль, что разучилась плакать, когда научилась думать.


На каждой пятой потушенной одно желание: верните в лето, пожалуйста. Оно прекрасно. А при виде парка без зелено-желтого окраса понимаешь, мир- сам по себе- уродец.


У меня отобрали маленькую любовь и забрали краски. Что делать художнику, если нечем рисовать? Без разницы. Главное, что идет дождь.


А мнение дождя, что делать еще кого-нибудь интересует?


Мы связались сигаретами. Сигареты перевязали меня. Без них я терялась. Это очень больно. Нет, я не спорю, все любят теряться, но никто не любит терять. А я умирала.


Каждый раз понемногу. Это была не привычка, это было слабостью. Я умирала, чтобы показать, как сильна, чтобы не давать себе умереть до конца. И пролетела.


Первый холодный снег последняя сигарета. Подворотни не могут быть страшными, если тебе нечего терять. Тверская шумит и переливается. Я- дурная, всегда идут только прямо. Через каждые десять оборачиваюсь. Потому что кажется, чуть судьба дышит в затылок. Мне никого не надо. Ни сигарет, ни маленькой любви.


Сначала мне казалось, что я делаюсь жестокой, потом поняла, что просто научилась справляться.


Мне не нужны сигареты. Мне не нужна маленькая любовь. И от этого счастье, которое тихо внутри и совсем никак снаружи.

А ведь мы не убиваем тех, кого любим. Мы их просто калечим. Но и это не повод умирать самим.